9 ноября в "Звезде" был опубликован список новомучеников и исповедников, пострадавших за веру Христову в годы гонений на церковь при советской власти. Среди 92 новомучеников, которые по решению Архиерейского Юбилейного Собора в Москве 13-16 августа 2000 года канонизированы в святые, есть и мой дед Николай Михайлович Гашев, отец Николай, священник Ильинской церкви, репрессированный в 1930 году.

Деда своего Николая Михайловича я никогда не видел, потому что родился через три года после его гибели. До 1953 года, когда умер Сталин, имя деда, насколько мне помнится, вообще не упоминалось в нашей семье. Будто его никогда и не было на земле. Родители, как я понял позже, сознательно ограждали нас, своих детей, от всяких воспоминаний о деде-священнике. Они хлебнули немало горя. Отец, Владимир Николаевич, например, был потрясен, когда в Ильинском застрелился шестнадцатилетний Алеша, младший сын в большой семье деда Николая Михайловича и бабушки Капитолины Андреевны, - у них было шестеро сыновей и три дочери. Говорят, девушка, которую любил Алеша, посмеялась над ним при людях, бросила в лицо, что не желает иметь ничего общего с поповским выкормышем.       Поповское происхождение больно ударило в юности и по моему отцу. Он мечтал стать врачом. Вместе со старшим братом Николаем успешно сдал вступительные экзамены и уже начал учиться на первом курсе медицинского факультета нашего Пермского университета.       Николай, который в гражданскую воевал за красных, был каким-то командиром, получил диплом, стал хирургом. И даже очень хорошим. В Ульяновске, где он проработал много лет, его наградили орденом Ленина...       А вот отцу моему, Владимиру, университет закончить не дали. Его, сына священника, исключили в 1922 году с клеймом: "Социально чуждый элемент".       Только во времена хрущевской "оттепели", когда социальное происхождение родителей уже не могло повлиять на будущее их детей, отец показал нам, старшей сестре Кате, мне и младшему Боре, единственную сохранившуюся у него фотографию нашего деда Николая Михайловича. Высокий лоб, борода, черная ряса, туго застегнутая на груди. Не знаю, как отреагировали тогда на это Катя и Боря, а я, признаюсь, испытал некоторое разочарование. Поп! Вот если бы дед наш оказался революционером или рабочим с Путиловского или хотя бы с Мотовилихинского завода...       Так уж воспитывали нас, безбожников, в школе, в университете.       Отец помнил, как в 1918 году (ему тогда было 12 лет) в Ильинском вспыхнул мятеж расквартированного там 10-го кавалерийского полка. О жестокости этого мятежа можно судить по количеству жертв - в Ильинском и близлежащих селах было убито и замучено около 800 активистов и сторонников советской власти. Вот почему, когда красные перешли в наступление, все, кто имел хоть малейшее отношение к этой кровавой бойне, поспешили уйти с Колчаком в Сибирь.       Уговаривали бежать и нашего деда - отца Николая. Убеждали, что красные не пощадят его.       Но дед остался. Не мог он бросить на произвол судьбы свою большую семью. Да и вины за собой не чувствовал.       Когда части Северного экспедиционного корпуса особой бригады 3-й армии с боем ворвались в село, отец Николай даже прятаться не стал. Спокойно ходил по улицам в своей длинной, до пят, рясе, вызывая изумление у красноармейцев. Для многих из них каждый поп был контрреволюционером, его надо было поставить к стенке и "шлепнуть".       Арестовали деда зимой 1930 года. Из Ильинского привезли в Пермь, в тюрьму в Разгуляе. Отец один раз добился свидания с ним. Представьте себе грузного, совершенно белого старика, с трудом передвигающего ноги: у деда были две тяжелые болезни - атеросклероз и выпадение прямой кишки. Не прошли бесследно и испытания, связанные с арестом, и этапирование по зимней дороге из Ильинска в Пермь. Прибавьте к этому еще допросы с пристрастием, которые следователи тех лет почему-то любили проводить в ночное время.       - Я собирался подбодрить его, - рассказывал отец. - А как увидел, не выдержал и заплакал. Тогда он сам стал успокаивать меня, утешать. О маме расспрашивал, обо всех наших. Передай, говорит, что я чувствую себя хорошо. Ничего плохого, слава Богу, мне не сделали и сделать не могут...       И еще один эпизод из рассказа отца врезался в память: как бабушка Капитолина Андреевна получила разрешение навестить деда в лагере. Сначала она разговаривала с начальником лагеря. Он предупредил: дед очень плох, не сегодня завтра умрет.       - Знаешь, какой совет дал начальник маме? "Если не хотите, чтобы старика бросили в общую яму, сегодня же закажите гроб и могилу..." И вот, представляешь: мама нашла его в бараке и с еще живого сняла мерку для гроба...       Какое же преступление перед советской властью совершил отец Николай? В чем его вина? За что этот старый, больной человек принял мучительную смерть за колючкой?       Ближайшие родственники Николая Михайловича - его жена Капитолина Андреевна, его дети Николай, Александр, Сергей, Алексей, Анатолий, Владимир, Мария, Валя, Юля, которые больше всего пострадали тогда, в 30-е годы, увы, уже не получат ответы на эти вопросы. Никого из них нет в живых. Но есть еще мы, внуки отца Николая: Герой Советского Союза, бывший штурман эскадрильи ночных бомбардировщиков женского авиационного полка Руфина Сергеевна Гашева, и бывший дипломат, ныне пенсионер Борис Николаевич Гашев, живущие в Москве, а также моряк Лев Николаевич Гашев, живущий в Риге, и я, Николай Владимирович, журналист, пермяк. Есть наши дети, правнуки отца Николая: Людмила - в Березниках, Сережа - в Верещагино, Саша, Наташа и Ксения - в Перми. И дети наших детей, праправнучки отца Николая - Соня, Марина, Катя, Лизонька...       Всем нам, потомкам отца Николая, далеко не безразлично, кто он такой, наш предок - друг или враг народа?       Не забуду, как зимой 1990 года меня пригласили в управление КГБ по Пермской области и дали возможность познакомиться с уголовным делом моего деда. Причем сотрудник отдела, молодой, довольно симпатичный человек, сел напротив меня за столом и бдительно следил за каждым моим движением.       Заметив, что руки у меня трясутся и дыхание перехватывает (я едва сдерживался, чтобы не разрыдаться, совсем как мой отец 60 лет назад на свидании с дедом в тюрьме), этот молодой соглядатай стал даже успокаивать меня:       - Вашего деда просто сослали. Многих священников тогда расстреливали...       Да, в Стретенске, это совсем недалеко от Ильинска, за Обвой, с тремя такими же, как отец Николай, служителями церкви расправились сразу. Рассказывают, что сначала чекисты повезли их на телеге в районный центр. А потом прикинули: чего лошадей маять? Отвели всех троих в лесок и пристрелили.       За что же взяли моего деда? Из рапорта оперуполномоченного ОГПУ Ежова (еще один!) явствует, что 30 декабря 1929 года в селе Ильинском состоялось два схода. На одном из них с лекцией "Был ли Христос?" выступил хорошо подготовленный товарищ из Перми. Тут же на сходе был поставлен вопрос о немедленном закрытии церкви в селе.       В одно и то же время с этим атеистическим сходом священник отец Николай, церковный староста Н. Л. Ермаков, прихожанка А. Н. Кичигина собрали в храме верующих. Неизвестно, сколько людей слушало лекцию атеиста из Перми, а в храме, как записано в рапорте оперуполномоченного, присутствовало более 400 человек - чуть ли не все верующие прихода. Определив это как "подпольное антисоветское сборище", Ежов обвинил Н. М. Гашева в антисоветской агитации (статья 58-10). Нашлись и свидетели. Один из них показал на допросе: "Священник Гашев вел яростную агитацию среди верующих, говорил, что надо во что бы то ни стало отстоять церковь, призывал биться за нее с советской властью до последней капли крови, указывая при этом на пример первых христиан, принимавших смерть за веру..."       А вот показания курсанта - батрачки (были, оказывается, и такие!): "Священник Гашев ходит по приходу с иконой Богородицы, говорит родителям, чтобы они не пускали детей в комсомол, потому что ничему хорошему их там не научат..." Нашелся свидетель, который заявил, что отец Николай агитирует против колхозов. А учитель пения Ильинской школы, кстати, в прошлом сам священник, отрекшийся от Евангелия, заявил, что отец Николай и вообще вся церковь мешают проводить правильное воспитание детей.       Не называю фамилий тех, кто своими показаниями обрек Н. М. Гашева на гибель. У них, как и у моего деда, есть внуки, правнуки. Не хочу, чтобы эстафета зла передалась из поколения в поколение, обернулась для кого-то из них новой бедой.       Зато показания самого деда, записанные в Пермской тюрьме следователем Севастьяновым, хочется привести дословно:       "Я, Гашев Н. М., привлекаясь в качестве обвиняемого, показываю следующее: по поводу предъявленных мне обвинений в антисоветской агитации заявляю, что я, как всякий гражданин, отношусь к советской власти лояльно, но не отрицаю, что как священнослужитель должен был ревностно защищать веру Христову и показывать пример в этом своим прихожанам. Поэтому я действительно в церкви призывал прихожан укреплять веру Божью, молиться чаще, указывал на пример первых христиан, страдавших и подвергавшихся гонениям, но сохранивших великую преданность вере Христовой. Все мои беседы были исключительно религиозного характера. Каких-либо высказываний против советской власти я в проповедях не допускал, церковную службу проводил по уставу, избегал вообще каких-либо конфликтов с властями. Поэтому виновным себя в агитации против советской власти не признаю. Никаких бесед против советской власти не проводил и не устраивал никаких нелегальных собраний".       16 февраля 1930 года дело отца Николая рассматривалось на заседании тройки Уральского Особого Совещания ОГПУ. В постановлении этой тройки записано: "Священника Ильинской церкви Гашева Н. М. выслать через Пермский отдел ГПУ на север Урала сроком на три года, считая с января 1930 года..."       Мы знаем, что деда похоронили не в общей яме с биркой на ноге, а в отдельной могиле. Но где это произошло? В каком месте Северного Урала находится его могила? На мой запрос по этому поводу в Главный информационный центр МВД СССР ответили, что "принятыми мерами установить судьбу Гашева Николая Михайловича, 1869 года рождения, Пермской губернии, не представляется возможным..."       А из прокуратуры Пермской области вместе с официальной справкой о реабилитации Н. М. Гашева прислали еще такую бумагу: "Вопросы о возмещении ущерба согласно установленному порядку ставятся перед областным УКГБ. Управление решает их вместе с комиссией облфинотдела..."       Деньги, что ли, нам предлагали за деда? Интересно в какую же сумму оценивалась его жизнь работниками УКГБ и комиссией облфинотдела? И как, в каких ценах можно возместить горе огромной семьи Николая Михайловича и Капитолины Андреевны, те многие годы страха и унижений, которые выпали на долю их сыновей и дочерей, а также и передались нам - их внукам и правнукам? Николай ГАШЕВ На снимке; В первом ряду (слева направо): отец Николай, Зоя, ее муж Сергей, у ног его стоит их пятилетняя дочь Руфина, будущая летчица, Герой Советского Союза; бабушка Капитолина, на коленях у нее Коля, брат Руфины. Во втором ряду стоят (слева направо) дети отца Николая - Алеша, Юля, Владимир.